Дьявол носит «Прада» - Страница 50

Такой звонок был хорошим, хотя и не вполне совершенным способом предупредить меня, что Миранда, возможно, скоро явится в офис. Чаще всего она посылала Юрия вперед с вещами, которые нужно было почистить, актуальными на данный день сумками и туфлями, а также всем, что она брала читать домой, в том числе и Книгой. В этом случае я должна была встретить машину и поднять наверх все вышеперечисленные малосимпатичные вещи до того, как она сама появится в офисе. Обычно между прибытием ее атрибутики и ее собственным прибытием проходило около получаса – столько, сколько требовалось Юрию для того, чтобы передать вещи, а потом забрать ее оттуда, куда ее занесло накануне.

А занести ее могло куда угодно, тем более что, по словам Эмили, она никогда не спала. Я не верила в это, пока не стала приходить в ее кабинет раньше всех и первой прослушивать автоответчик. Каждую ночь, без исключения, а точнее, между часом и шестью утра, Миранда оставляла нам с Эмили от восьми до десяти невнятных сообщений примерно такого содержания: «Кэссиди хочет нейлоновую сумку вроде тех, с какими сейчас ходят все девочки. Закажите одну среднего размера и цвета, какой она сама выберет» или «Мне нужен точный адрес и номер телефона антикварного магазина где-то на Семидесятых улицах, того, где я видела старинный комодик». Как будто мы знали, какие нейлоновые сумки популярны сейчас у восьмилетних и в каком из четырехсот антикварных магазинов на Семидесятых улицах она что-то присмотрела за последние пятнадцать лет. Но каждое утро я добросовестно выслушивала и записывала эти послания, а потом прослушивала их снова и снова, пытаясь интерпретировать интонацию и извлечь смысл из ударений, лишь бы не обращаться за дополнительными разъяснениями к самой Миранде.

Однажды я уже сделала такую ошибку, и единственным результатом был испепеляющий взгляд Эмили. Спрашивать Миранду было последним делом. Лучше уж наломать дров и подождать, пока тебе об этом скажут. Чтобы определить местонахождение комода, который приглянулся Миранде, я провела два с половиной дня в лимузине, раскатывая по Манхэттену. Я исключила Йорк-авеню (жилой район) и проехала вверх по Первой, вниз по Второй, вверх по Третьей и вниз по Лексингтон-авеню. Парк-авеню я тоже исключила (по той же самой причине), но возобновила прочесывание с Мэдисон-авеню. С ручкой наготове и раскрытой телефонной книгой на коленях я не отрываясь смотрела в окно и выпрыгивала из машины, едва завидев антикварный магазин. Каждый из них, равно как и часто встречающиеся мебельные магазины, я удостоила своим личным посещением. Уже где-то к четвертому у меня выработался определенный навык.

«Здравствуйте, у вас есть в продаже маленькие старинные комоды?» – кричала я прямо с порога. Начиная с шестого магазина я уже не трудилась заходить внутрь. Некоторые несимпатичные торговцы оглядывали меня с головы до ног – куда от этого денешься! – прикидывая, стоит ли из-за меня суетиться. Большинство из них замечали ожидавший меня лимузин и нехотя давали мне положительный или отрицательный ответ, хотя кое-кто требовал более детального описания искомого предмета.

Если они признавались, что у них имеется нечто, соответствующее моему лаконичному определению, я немедленно делала следующий выпад: «А заходила ли сюда в последнее время Миранда Пристли?» Если до сих пор им еще и не приходило в голову, что я рехнулась, то сейчас они явно были готовы позвать охрану. Несколько человек никогда не слышали ее имя; это было невероятно приятно и потому, что придавало мне новые жизненные силы (вот есть же еще нормальные люди, не зависящие от ее всеподавляющей воли), и потому, что я тут же могла закругляться и ехать дальше. Душераздирающее большинство, которое знало ее имя, не переставало удивляться. Кое-кто даже спрашивал, для какой колонки сплетен я пишу. Но независимо от того, какую легенду я им выдавала, никто не видел ее в своем магазине (за исключением трех, которых мисс Пристли не навещала уже несколько месяцев, и – о! – как же мы скучаем по ней! Пожалуйста, передайте ей наилучшие пожелания от Фрэнка, Шарлотты и т.д. и т.п.).

Когда к двенадцати часам третьего дня я так и не смогла найти нужный магазин, Эмили наконец дала мне добро обратиться к Миранде за разъяснениями. Когда машина затормозила у «Элиас-Кларк», я покрылась испариной. Я пригрозила Эдуардо, что перелезу через турникет, если он не пропустит меня без представления. Когда я добралась до нашего этажа, блузка у меня взмокла от пота, руки начали трястись, а из головы начисто вылетела отлично подготовленная и двадцать раз отрепетированная речь. («Добрый день, Миранда. Я в полном порядке, спасибо, что спросили. А как вы? Послушайте, я всего лишь хотела сказать вам, что очень старалась отыскать антикварный магазин, который вы описали, но у меня ничего не вышло. Не могли бы вы уточнить, где это на востоке или на западе Манхэттена? А может, вы даже вспомните его название?») Нарушив протокол, я не изложила свой вопрос в письменном виде, а попросила разрешения приблизиться к ней и ее столу; ее, похоже, шокировала моя дерзость, но, может быть, именно поэтому она и дала согласие. Если опустить детали, Миранда вздохнула и, изобразив усталую снисходительность, стала оскорблять меня всеми доступными ей изощренными способами, но под конец раскрыла черный кожаный органайзер от «Гермес» (перевязанный без всякой необходимости, но со всем изяществом белым шарфом от «Гермес») и достала из него… визитную карточку магазина.

«Я же оставила для вас информацию на автоответчике, Ан-дре-а. Неужели так трудно было записать ее?» Я почувствовала страстное желание порвать вышеупомянутую карточку на мелкие кусочки и высыпать их ей на голову, но вместо этого просто кивнула и согласилась. Злоба вновь охватила меня, когда я взглянула на карточку и увидела адрес: Восточная Шестьдесят восьмая улица, 244. Ну конечно. Восток или запад, Первая авеню или Мэдисон-авеню – все это было совершенно безразлично, потому что магазин, поискам которого я посвятила последние тридцать три часа рабочего времени, находился вовсе не на Семидесятых улицах.